Закон сильного - Страница 166

166

Мысли заполнило тихое умиротворение. Усталость. И глубокая печаль перед лицом неизбежного.

— Подумать только, визуал… — еле слышно прошептал мастер, качая головой. — Я-то думал, что спасаю одного тебя. А оказалось — всю нашу несчастную школу!

Отступившая было тьма нахлынула разом — безвозвратно, неизбежно. Стены закружились и поплыли, пол выворачивался из-под ослабевших рук, а потом все затихло: разом, будто дверь захлопнули.

Я ошалело встряхнул головой, оглядываясь по сторонам. Мастер лежал без сознания, дыша поверхностно и часто. Не нужно быть гением медицины, чтобы сообразить: дело худо.

Гадство, ну я и болван! То, что мастер держался, будто все его раны — незначащий пустяк, вовсе не означало того, что с ним действительно все в порядке. "Я не целитель, отключил как смог, — всплыло у меня в памяти. — И боль, и остальное. Тебе голову снесут, а ты не заметишь…" Сколько раз говорили мы младшим: "Гляди на меня и никогда так не делай!" Именно этим и занимался ринский маг: сам делал то, от чего строго предостерегал меня. Заглушив чувствительность плетенками, старательно добивал израненное тело и ауру непомерными нагрузками.

Потоки силы порвали добрую половину контуров, наложенных мастером на раны, а я не мог сделать ничего. Даже толком восстановить магическую перевязку. Что за бесполезные умения — рушить, плавить, испепелять! Почему мне не подвластно ни одно, хоть самое простое, целительское плетение?! И где кометы только носят урода "Клинка" — как его там на самом деле?! Посвященный Алдар, кажется. Тоже мне ученички!

До самого вечера я сбивался с ног, пытаясь предпринять хоть что-то, способное помочь мастеру. А мог я совсем немного. Загубить очередную рубаху, разодрав ее на полосы, натаскать воды в прогрызанном крысой ведре и сбивать жар с пылающего тела, меняя холодные тряпицы на пузырящихся ранах и раскаленном лбу.

Единственным, что мастер говорил сознательно, была просьба о воде. Все остальное время он бредил — то неясно, то достаточно четко, но общий смысл от меня все равно ускользал. В основном речь шла о магии или людях. Из всех названных имен мне было знакомо лишь одно: то и дело в бреду мастер путал меня с Алдаром. От лица посвященного я терпеливо соглашался со всем сказанным. На некоторое время раненый, успокоившись, затихал — чтобы вскоре опять засыпать нерадивого ученика кучей ценных наставлений. Да уж. Видать, Алдар стоил учителю хорошей доли седины в волосах. Не самое приятное в жизни дело — притворяться дурнем "Клинком", но, хвостатые звезды, я этого парня родным братом готов был назвать, если бы оно могло предотвратить неизбежное!

Увы, чудес под звездами не бывает. Есть только магия, ящеролюдова магия, самая необходимая часть которой неподвластна мне совершенно.

Все, что мне оставалось — ждать помощь извне, меняя компрессы и слушая все более неразборчивый бред. А когда нужда в помощи отпала — протянуть руку и закрыть навсегда застывшие глаза человека, отдавшего за меня жизнь.

А ведь мастер знал, на что идет. Уверен, ему хватило бы сил вытащить себя. Но он предпочел потратить их на другое: выдернуть недорослого идиота, бросающего вызов всему миру, из ловушки, в которую тот себя загнал.

Трехвостые звезды! Я не просил себя спасать. Тем более такой ценой.

Скоро сюда заявится посвященный Алдар и прочая компания, и с ними придется объясняться. Я не обязан ничем никому из них. И ринской школе ничего не должен. Разве только зеленый свиток. Но и это легко решить. Просто оставить рядом с телом, вот и все дела. Еще не вышел условленный срок для встречи с магистром Илиро — а там ищи упавшую звезду! Даже с печатью не надо будет притворяться, она у меня теперь самая что ни на есть настоящая. Нет, я не доставлю проблем ринским магам, совсем как обещал. Просто они будут в своем Рине, а я… Где-нибудь подальше.

Только вот… Трехвостые кометы, сам-то я верю в то, что компания балбесов под предводительством "Клинка" благополучно доставит свиток по назначению? Мастер Талдиан доверил его мне. Ясное дело, других достойных кандидатов рядом не имелось… Кометы, я даже не давал слова это сделать — мастер просто мне поверил. И не пожалел своей драгоценной жизни ради никчемной моей. Человек из тех, что рождаются, наверное, раз в сотню, в тысячу лет, умер ради того, чтобы жил Ксин Чертополох. Я не могу подвести мастера, истратив впустую его последний дар.

Опустившись на пол, я подтянул ближе песочные часы, оставшиеся от моих занятий, перевернул и принялся наблюдать, как течет по узкому перешейку тоненький ручеек песка.

ГЛАВА 19

К реальности меня вернули голоса. Они ворвались в пустоту, где я пребывал в состоянии, среднем между сном и беспамятством. Ни мыслей, ни чувств, ни времени. Только крошечные песчинки, суетливо проталкивающиеся в стеклянное горлышко. Некоторое время потребовалось мне, чтобы вспомнить значение этих чередующихся звуков — обычная человеческая речь казалась нелепой бессмыслицей в этом странном застывшем мире.

Ах, да, "Клинок". То есть, Алдар. И другие ринские ученики. Я перевел взгляд на верхнюю колбу часов. Она оказалась пуста более чем наполовину. Кометы! На дворе уже глубокая ночь. А они только изволили пожаловать. Гадство! Как бы то ни было, появились они слишком поздно. Да и не слишком-то спешили.

— Говорил же, не стоило верить этому проходимцу! — разобрал я знакомый самоуверенный голос.

Посвященный Алдар выступает в своем духе. Как всегда разбирается во всем лучше всех.

Возражала ему одна из девчонок:

166