Закон сильного - Страница 50

Из задумчивости меня вырвал восторженный вопль студенческой толпы.

— Прошли второй слой, — сообщил я Палиару, взирающему на меня преданным взглядом.

Воспринимать это существо как представителя враждебной Академии мое сознание отказывалось категорически.

Близорукие глаза полыхнули фанатичным блеском:

— Как? Там ведь…

Далее из Палиара полился длинный поток магических терминов, в которых я мало того не смыслил, так еще и не разобрал половину, поскольку парень в азарте тараторил вдвое быстрее обычного, сглатывая слова на середине.

Я с сожалением развел руками:

— Понимаешь, меня ведь не зря не приняли. Объяснил бы тебе… Коли бы сам чего понимал.

Чародей уставился на меня с искренним изумлением:

— И учителя в школе не обращали на это внимание?

Врать, так уж по-полной. Я обреченно закатил глаза и начал свое "признание".

— Видишь ли, мои родители не чародеи. — Между прочим, чистая правда. — Они… В общем, папаша мой помещик. Довольно богатый. — Я лепил первое, что в голову придет, полагаясь на абсолютную наивность чародея в житейских вопросах. — Вообще человек он хороший, да только немного того… С придурью. Он был уверен, что в школе ничему толковому не научат, и нанял мне частного учителя. Ну, с тем мы быстро столковались. Я не мешал ему пьянствовать и бегать по девчонкам, а он не мешал мне наслаждаться жизнью. Папаша-то все равно проверить не мог, научился я чему, или нет.

Изумление в зеленых глазах перерастало по мере моего рассказа в ужас. Кажется, у парня не укладывалось в голове, как это вообще возможно — добровольно променять учебу на другие занятия. Даже обычная словоохотливость отказала ему.

— И ты… Но как… — изумленно бормотал Палиар, не в силах сформулировать свое отношение к услышанному.

— Дурак был, — признался я сокрушенно. — Знал бы, что тут такие девочки, — я многозначительно покосился на стайку чародеек в кружевных рубашечках, — учился бы, как проклятый.

Это оказалось ударом ниже пояса. Бедолага аж забыл о том, что в Академию в целом тоже поступают не за этим, покраснев так, что я думал — сейчас пар из ушей повалит.

— Но они же такие… — выдавил он. — Такие… Недоступные…

Объяснять, что недоступные девчонки по улицам в нижнем белье как правило не гуляют, я не стал, всерьез опасаясь за то, как бы парня на месте не хватил удар, и поспешил увести разговор в безопасное русло.

— Ты ведь у нас редчайший маг, почти не уступающий визуалам, — напомнил я затосковавшему чародею. — Так и покажи, на что ты способен. Какое-нибудь хитрое заклинание, или еще что.

— Это правда, — довольно кивнул Палиар. — Я уже сейчас могу повторить контуры, за которые слухачи берутся лишь на старших курсах. Для слухачей важна концентрация внимания, поскольку им приходится держать весь контур сразу. А мы создаем его постепенно, это гораздо легче, хоть и медленнее. Говорят, визуалы умели и то и другое. И воспроизводить одновременно весь узор, и разбивать сложное на фрагменты, работая над каждым по-отдельности. Можно сказать, идеальный маг. Для боевого — способность дистанционно чувствовать и точно различать эманации, плюс возможность немедленно реагировать. Для теоретика — тонкость воспроизводимых деталей. Жаль все-таки, что их всех перебили. Хотел бы я родиться лет пятьсот назад и увидеть живого визуала за работой!

Да, хорошо все-таки Кирия меня предупредила о том, что не следует демонстрировать своих истинных талантов. А то, пожалуй, смертельное заклятье, от которого я скрывался всю жизнь, может оказаться вдруг верхом мечтаний, когда вместо очереди перерождения чародеи отправят меня на опыты в тайные лаборатории, где вот такие же горящие энтузиазмом мальчики и девочки, которым любопытно все на свете, будут изучать особенности устройства настоящего живого визуала.

Меня передернуло от подобных фантазий. Лучше уж в драке ножом под ребра.

— А я вот даже тактильщика за работой не видел, — утешил я Палиара.

— Хочешь, покажу? — с охотой предложил тот и тотчас же задумался: — Так… Чего бы такого вспомнить…

Размышлял он до тех пор, пока мимо не прошел, овеяв нас волной горячего душного воздуха, старшекурсник в коконе охлаждающей плетенки.

— А, вот, контур теплообмена! — осенило чародея. — Слухачи обучаются этому на четвертый-пятый год Академии, если оказываются способны.

— Так что ж тогда до сих пор продолжаешь жариться с остальными, коли умеешь такое? — удивился я.

Палиар утер со лба капельки выступившего по жаре пота и признался:

— Да как-то не подумал.

Похоже, "не подумал" было его обычным состоянием.

Лицо мага приобрело торжественное, чуть скорбное выражение, будто у звездочета, готового к объявлению воли судьбы. Сосредоточенно прикрыв глаза, Палиар взмахнул кистями рук, и с них потянулись тонкие нити будущей плетенки — блестящие, на заглядение ровные. Но не в этом состояло главное их отличие от производимых мной. Чародей спокойно держал восемь штук разом, при необходимости легко перекидывая между собой.

— Образ, в котором перед нами, тактильщиками, предстают эманации, дает возможность плести контуры, наподобие ниток.

В объяснениях Палиара для меня не было ничего нового, и потому я сосредоточил наблюдения на самом процессе.

Ухоженные пальцы с мягкой кожей, не знающей инструментов грубее ложки и стила, уверенно нащупывали магические нити, укладывая их в замысловатый узор — где-то сплетая, где-то сливая воедино. Я даже не успевал отслеживать ловких, наметанных движений. В работе были задействованы большой и указательный пальцы обеих рук, оставшиеся чародей использовал для закрепления нитей на ауре.