Закон сильного - Страница 71

Я пожал плечами:

— А мне казалось, тебе нравится пугать людей.

Ответом мне послужило злобное шипение.

За банкой с ящеролюдом следовал ряд других, демонстрирующих последовательные этапы создания химеры из чужака и большой обезьяны. Последний из представленных образцов был самкой и строением с подозрительной точностью соответствовал нашей спутнице. Я сдержал вертящуюся на языке колкость. Не стоит дразнить чешуйчатую воительницу сверх меры.

Интуиция меня не обманула. Химеру просто перекосило от близости существа в банке.

— Надо сдвинуть… это, — сообщила она, дрожа от ненависти. — Дайне, чтоб ему перерождения не видать, любитель пошутить.

Времени выяснять, что забавного нашел архимагистр в подобном расположении тайника, не было совершенно.

Круглая, толстая банка с солидным основанием красного дерева и не менее внушительной крышкой наверху весила поболее нас двоих, вместе взятых. Не особо надеясь на худосочного чародея в качестве подмоги, я навалился плечом, моля звезды о том, чтобы эта дрянь оказалась крепкой и не разлетелась вдребезги под собственной тяжестью. Вряд ли пол, залитый неаппетитным "рассолом" из-под дохлой химеры вперемешку с осколками стекла облегчит открытие тайника.

Наконец, мы отодвинули банку на достаточное расстояние, чтобы открыть квадрат паркета, окруженный смутной дымкой замаскированного контура. Чешуйчатая проводница опустилась на четвереньки, открывая такой вид, что щеки Палиара залило ярким румянецем, и принялась внимательно прослушивать пол, пока не ткнула уверенно в уже подмеченный мной квадрат:

— Тайник.

Пока чародей копался с маленькой, не больше четырех ладоней в длину и ширину, плетенкой, я успел изучить от скуки все содержимое окружающих полок. Особенно дорога сердцу архимагистра Дайне оказалась всевозможная ползучая чешуйчатая дрянь вроде ящериц и змей — что, в целом, было несложно предугадать. Но большую часть существ я попросту не узнал. Интересно, они хотя бы из этого мира?

— С этим все, — доложил чародей, когда истаяли последние нити сложного кружева, соединявшего его ауру с охранкой. — Еще ловушки есть?

Химера подцепила когтями незакрепленные дощечки, прикрывающие тайник и склонилась, прислушиваясь.

— Вроде, ничего, — заявила она, одним текучим движением принимая сидячую позу.

"И все-таки, она красивая", — подумалось мне неожиданно. Не в качестве женщины, нет. Боевая химера, создание чародея Дайне была произведением магического искусства, еще более сложным и совершенным, нежели памятный бокал. Очень давно, когда мы были еще совсем мальчишками, сердобольный Подсолнух приволок откуда-то котенка со сломанной лапой. Несмотря на все наши старания, лапа срослась криво, два года кот неуклюже ковылял на трех ногах, неспособный поймать и лягушку, и имел равноправную долю в разделе главного сокровища беспризорника, еды, — пока однажды не исчез с концами. Нам не удалось залечить животному его собственную лапу. А архимагистр приживил к человеческому телу мышцы и органы чужака из другого мира — и получившееся существо вело себя так, словно и родилось таким.

— Подождите, перепроверю на всякий случай, — сказал я, возвращаясь к тайнику, но Палиар меня уже не слушал.

Победно улыбнувшись, чародей потянулся в глубину потайной ниши, и тут я увидел, как в темном провале блеснула яркая переливающаяся искорка. Как капля росы на тонкой паутине.

— Стой! — закричал я, наплевав на всю маскировку.

— А? — переспросил Палиар, оборачиваясь. Зеленые глаза удивленно хлопнули — раз, другой. А потом пальцы чародея коснулись нити.

Сеть сомнифицирующего контура взмыла из-под пола, вмиг оплетая невезучего парня с головой. Я уже видел подобное заклинание в действии, но до жизни и здоровья угодившего в сонную ловушку старшекурсника мне не было никакого дела. Кометы, замертво лежит, кажется не дышит даже! Наклонившись над чародеем, я попытался нащупать на шее пульс. В тот момент, когда я совсем уж было уверился в его отсутствии, пальцы вдруг ощутили отчетливый толчок. Живой.

— Ну что за дурак! — прошипела химера, скривившись от досады. — Самоучка, ты сможешь снять с него сеть?

— Нет, — признался я честно. — Слишком тонкая работа. Скорее убью, чем помогу.

— Тогда договор теряет всякий смысл, — поморщилась воительница. — Я не пойду с тобой дальше.

— Почему? Поддержать силой готовые контуры я способен и сам. Я не дам тебе умереть.

— Ты ринский маг. Чужая школа. В Академии у меня есть шансы выжить. Там — нет.

— Я не ринский маг. Я маг сам по себе. Без всяких школ.

Химера лишь насмешливо фыркнула в ответ на подобное заявление.

— Это ты сейчас полагаешь, что сам по себе. А лет через десять ты будешь либо ринским магом, либо мертвым магом. Хотя скорее всего не проживешь и года.

— Это не новость. Уже одиннадцать лет мне такое твердят.

— Считай, что получил добрый совет, — скривилась химера. — Хочешь прожить долго, не порти отношений с ринской школой. А теперь прощай. Выдавать тебя боевикам я не стану. Спасайся как получится.

На этом она развернулась и двинулась обратно к зверинцу — бесшумной, слишком плавной для человека походкой, подчеркивающей ее чуждость не меньше чешуи и вертикальных зрачков.

Гадство!

Я взглянул в окно — лишенные силы темные линии охранок едва проглядывались на фоне звездного неба. Дело дрянь — боевики погасили уже оба слоя. Скоро будут здесь. Надо живо соображать, куда податься. Но сначала — свиток.