Закон сильного - Страница 112

112

Это оказалось последним, что я успел подумать. Но в охватившей меня сонной одури слишком лениво было ворочать языком. Прикрыв глаза, я слушал, как Малта скребет ложкой по стенкам котелка. Вот разложит похлебку по мискам, тогда и открою.

Когда мне удалось, наконец, разлепить веки, темно было, как под беззвездным небом. Я лежал на сундуке, свернувшись замысловатым кренделем. Чьи-то заботливые руки успели подсунуть под голову подушку и даже подставить скамейку под безнадежно свисающие ноги. "Храните звезды Кошку!" — подумал я, сообразив, где нахожусь.

Вторым, о чем я вспомнил, оказался пропущенный завтрак. Или ужин? Ящеролюды его теперь разберут.

До чего же тихо, даже в катакомбах такого не было! Странно.

От третьего воспоминания я подскочил на месте, как ужаленный. Кометы, я ведь лишился магии!

А когда-то мне еще казалось, что грохот чужих контуров среди ночи — наказание звезд на мою голову… Окружающая тишина давила. Вот же гадство, что за паршивое ощущение!

В доме Угря я слишком долго провалялся в беспамятстве, чтобы запомнить, как все было. А вот после неудачного опыта на поляне магическое зрение восстанавливалось дней десять. Я еще, помнится, надеялся, что проклятый дар пропал с концами, да не тут-то было. Теперь я не мог даже представить худшего исхода. Как-то незаметно для самого себя я перестал воспринимать магию как смертельный приговор с мучительной отсрочкой. Она была неотделимой моей частью, моим другом, моей страстью, моим оружием. Магия манила и бросала вызов одним своим существованием. Неспроста сгущение поля било по мозгам не хуже южанки. Как законченный курильщик, я уже не мог представить жизни без этого дурмана.

Вернется ли дар обратно, или мое бездумное сорвиголовство обернулось боком? Я не запомнил и половины всего, рассказанного Тианарой по дороге, уж больно худо мне было. Но то, что внешние слои не рискуют трогать даже самые умелые из магов, чародейка говорила точно. Вобщем-то мало кто это и умеет. Выходит, что в силу своего невежества я творил невозможное лишь потому, что понятия не имел, как оно сложно. Два раза это сходило мне с рук, а что насчет третьего?

Гадство! Нет, о таком даже думать нельзя! Сила вернется, обязательно, иначе не может быть. Если раньше я не сойду с ума.

Потерять дар было отвратительно само по себе, но лишиться его в тот момент, когда по пятам идут две магические школы… Кометин хвост! Я умудрился проспать целый день. Так что Кошка оставалась не у дел. Для ее аппетитов это выглядит подозрительно, а значит убежище перестает быть надежным. Но я совершенно не представлял, куда можно податься в таком состоянии. Это я усвоил еще мальцом: когда за тобой гонится парень вдвое старше и здоровее, главное бежать, не останавливаясь. А когда бежать уже не хватает сил — притаиться тише мертвого и молить звезды о том, чтобы здоровяк прошел мимо, не заметив. Главное не пропустить момент, когда это становится единственным шансом на спасение. И сейчас чутье подсказывало: высуну нос — потеряю голову.

С кровати за печкой доносилось шуршание, ворочание. В этот неурочный предутренний час бессонница мучила не одного меня. Я тихонько отодвинул закрывающую угол занавеску — в темноте блеснули два испуганных глаза. Защищающим жестом Тианара вскинула руки, и лишь потом узнала меня.

— Небесная мать, как же тихо ты ходишь! — прошептала она, стараясь не разбудить Кошку. Похоже за время, пока я спал, девушки успели поладить. Хотелось бы мне знать, о чем способны беседовать утонченная чародейка и шлюха из бедного района!

"Кометы, это у них в крови!" — подумал я, наблюдая, как гибким, томным движением Тианара поднимается с кровати. Улеглась девчонка в чем была, одетая, но никакое платье не могло спрятать от меня это стройное, манящее тело.

Спокойно, Чертополох, уймись, кобелище уличный! Эта женщина — причина хорошей части твоих нынешних бед, и успешно добавляет к ним все новые!

— Вы почему, во имя комет, меня не растолкали? — возмутился я. — Не терпится всем вместе отправиться в застенки? Или по-вашему, убежище — это дрыхнуть посреди комнаты в доме, где посторонние шляются по трое-четверо в день?

— Мы растерялись. Вообще не могли понять, спишь ты, или без сознания! — виновато потупилась чародейка и прибавила с тревогой: — Что с твоей магией? Возвращается?

— Ничего, — буркнул я. — Пусто. Глухо. Скверно.

Сокрушенный вздох Тианары подозрительно напоминал всхлип.

— Это все из-за меня. Если бы не я, мы спокойно добрались бы до твоего убежища. Из-за меня мы здесь, а ты лишился силы. Из-за моей глупости и легкомыслия.

Я до сих пор терялся в окончательной оценке этой девушки. Порой она приводила меня в бешенство, порой удивляла сверх меры. Стоило лишь заключить, что имею дело с пустоголовой богатой дурочкой, как она совершала поступок, в корне меняющий представление. Стоило отнестись как к серьезному взрослому человеку — выкидывала очередной каприз. Что ж, у нее хватило духа признать собственные ошибки, и это говорило в пользу чародейки. Вот только время, чтобы угрызаться муками совести, девчонка выбрала отнюдь не самое подходящее.

— Верно, — согласился я. — И что теперь? Предлагаешь свернуть тебе шею в назидание? Признаться, есть такое желание. Так что лучше не напоминай лишний раз.

Тианара испуганно отшатнулась — похоже, приняла всерьез. Впрочем, я и сам не знал, какая доля шутки содержалась в этом мрачноватом предостережении.

— Нет, я просто подумала… Что должна попробовать. Исправить. Понимаешь… У меня не идут из головы эти Башмаки с их техникой соединения аур. Если у нас получится ее повторить, это могло бы восстановить хоть часть твоей силы. Все, чем я способна поделиться.

112