Закон сильного - Страница 119

119

— Наверх, к ящеролюдам! — рявкнул я на чародейку, заступая вперед, чтобы оказаться между тварью и намеченной ей жертвой. Больше спорить, хвала звездам, девчонка не стала. За спиной послышался резвый топот ног по крутым ступенькам.

Второй болт просвистел прямо над ухом, когда я метнулся вперед, на ходу обматывая лезвие ножа магической нитью. Кометы, какая бледная!

Выстрел оказался еще неудачнее первого. Болт увяз в густом сплетении магических узоров возле глаз чудовища, не причинив никакого вреда. Со стороны это, должно быть, смотрелось, будто он завис в воздухе, наткнувшись на невидимую преграду.

Гадство! С такой броней средство тут одно — глубокие выпады и прямые колющие удары. Все равно что ящеролюдово фехтование, в котором я меньше всего силен… Если бы только магия была на месте!

Я перекинул неуклюжий мясницкий тесак на жесткий обратный хват. С глухим рыком тварь ушла из-под ножа и попыталась достать меня пальцами в оплетении магических нитей, что способны крушить железо. Я с трудом успел увернуться. Шустрая, сволочь.

Костыль не был бы собой, не выкинув какого-нибудь головоломного трюка. Ковылять по лестнице одноногому было сложно, и он, недолго думая, скатился вниз по перилам, со взведенным арбалетом в руках. Я успел это разглядеть, чудовище, очутившееся в тот момент спиной к лестнице, — нет. На звук падения оно обернулось и я, не теряя времени, всадил нож прямиком в открывшуюся шею.

Человек, получивший такой удар, мог смело готовиться к встрече с Небесной Матерью. Чудовище помирать не спешило. Кометы!

Я спешно дернул из раны свое единственное оружие. Лезвие заклинило намертво между краями жесткой, как древесная кора, кожи. Похоже, монстру не слишком понравилось такое украшение. Обиженно взревев, он отшатнулся, хватаясь за торчащую из шеи рукоятку. Силищи ему было не занимать, и нож попросту переломился в самом хрупком месте, основании хвостовика, окончательно лишая подбитую тварюгу шансов избавиться от стальной "занозы".

Тем временем Костыль, перекатившись, поднялся на одно колено, приладил в желоб арбалета очередной болт и аккуратно всадил в упор в грудь чудовища.

Сердце он пробил наверняка, но и эта рана не оказалась для хиконта смертельной. Хоть и явно обидной. Ревя от ярости и боли, монстр решил не размениваться более на бестолковых, но крайне неприятных противников, и тараном устремился вперед, к лестнице, где находилась главная цель: Тианара.

Сработали мы одновременно. Отшвырнув арбалет, Костыль резвым кувырком оказался на пути чудовища и, уперевшись руками о пол, здоровой ногой с размаха подрубил тварь под оба колена. В тот же момент я напрыгнул сбоку. Потерявшее равновесие чудище не устояло на ногах, и мы покатились по полу, сцепившись в борьбе.

Если взорвать сейчас оплетающую лезвие магическую нить, твари оторвет голову. Некоторое время я тщетно пытался нащупать следы собственной магии среди многочисленных контуров хиконта, пока не увидел у края раны тускнеющий бледный обрывок. Гадство! Нить оказалась слишком слабой. Соприкосновение с чужими плетенками размочалило ее в клочья, но в них оставалось так мало силы, что вместо взрыва они попросту рассеялись.

Краем уха я слышал: Тианара тоже не бездействует. Увидеть, что она творит, я не мог, занятый тем, чтобы не позволить чудищу дотянуться до моего горла, но различал в общем гуле тихое гудение знакомой магии.

— Малта, давай нож, скорее! — воскликнула Тианара. — Или хоть что-нибудь, на что можно контур наложить!

Совершенно незнакомый с магическими терминами, суть Костыль схватил мгновенно.

— Топор! — потребовал он. — Кошка, тащи топор!

Почуяв неладное, тварь перестала рваться к моему горлу, сосредоточив все усилия на высвобождении.

— Что б вы там ни делали — скорее, — пропыхтел я, из последних сил удерживая тощие запястья.

Гудение затихло.

— Бросай сюда, поймаю, — велел Костыль.

Хиконт рванулся с удвоенной прытью. И в этот момент на его затылок обрушился удар оплетенного магией топора — один, другой, третий.

Вы когда-нибудь задумывались о том, что чувствует колода, на которой рубят дрова? Мне вот тоже до сих пор не приходилось. Теперь я мог сказать наверняка: ощущение не из приятных. Поднявшись на коленях, Костыль хладнокровно рубил на куски отчаянно воющего монстра, а все, что оставалось мне — удерживать вырывающуюся тварь так, чтобы та оставалась сверху, да молиться за твердость руки товарища, наблюдая, как размеренно поднимается и обрушивается вниз покрытое магическим узором лезвие. Плетенка Тианары была не сильнее моей, но куда сложнее и аккуратнее. Она с честью выдержала испытание. Пробившись сквозь цветастую мешанину спонтанных контуров, топор врубался в сухую плоть чудища, разбрызгивая темную вязкую жидкость, больше напоминающую пережаренное масло, чем кровь живого существа.

Монстр хрипел и барахтался, слабея с каждым мгновением, и, наконец, с последним судорожным вздохом, обмяк.

— Издох, — сообщил я, отпихивая прочь искромсанную тушу.

Стрелок утер со лба обильный пот, попутно размазав черными полосами брызги нечеловеческой крови. Ее вообще натекло немного, куда меньше, чем стоило ожидать, но мы с Костылем все равно умудрились извозиться, как два живодера после плодотворного рабочего дня. Во время боя не было времени удивляться, теперь стрелок мог рассмотреть поверженного противника во всей красе. Да уж, этот выматывающий бой стоил того, чтобы увидеть редкую картину: Костыль, ошалело качающий головой, не пряча изумления.

119